ЛЮТИК
Лютик боролся.
В жилах еще бурлило принятое ночью спиртное, затуманивало чувства... В голове пульсировала тупая боль, и ритм приступов был созвучен дыханию.
С губ слетали проклятия. Беспощадная тошнота отступила, лишь когда бард, собравшись с духом, исторг из себя всю выпитую водку. Несмотря на титанические усилия, простыни спасти не удалось. Лютик выругался и, тяжело дыша, осторожно слез с постели. Еще шаг… Неустойчивый пол вероломно плясал под ногами. Горло вдруг стиснул приступ жажды.
Резким движением бард схватился за кувшин с водой, мучительно вспоминая события минувшей ночи.
Весенние гуляния с давних лет были в Гулете главной традицией — вероятно, жители подсмотрели ее у эльфов. В еде и выпивке на этом действе недостатка не было — но явно не хватало высокой культуры. И вот местный градоначальник пригласил на празднество одного молодого барда…
«Продешевил я», — мелькнуло в мыслях Лютика, когда он слизывал с носика кувшина последние капли воды.
Сильно продешевил.
ГЕРАЛЬТ
Геральт боролся.
В жилах еще бурлили принятые ночью эликсиры, обостряли чувства... В легких стыл влажный воздух, и ритм ударов был созвучен дыханию.
С губ слетали проклятия. Беспощадная тварь отступила, лишь когда ведьмак, собравшись с духом, загнал меч под чешую. Несмотря на титанические габариты, чудовищу все же удалось скрыться под водой. Геральт выругался и, тяжело дыша, осторожно шагнул вперед. Еще шаг… Болотная гуща цеплялась за ноги ледяной хваткой. Голень над сапогом вдруг стиснуло нечто скользкое.
Резким движением ведьмак развернулся и увидел всплеск черной воды за спиной.
Огромный глумец, вероятно, ровесник местных болот, с давних лет охотился на жителей Гулеты и пожирал их, становясь все больше, а чешуя его — все прочнее. И вот местный градоначальник назначил награду за голову чудища…
«Продешевил я», — мелькнуло в мыслях Геральта, когда он уворачивался от струи яда.
Сильно продешевил.
ЛЮТИК
При виде чудовищного бардака дочь градоначальника вздрогнула от омерзения. Совладав с собой, она все же переступила порог и вошла в комнату гостя. Остановившись над постелью, она многозначительно посмотрела на Лютика.
Бард лишь улыбнулся ей. Да, девицы не раз бранили его за подобные пустяки, но быстро меняли гнев на милость под воздействием его чар, а обаяние Лютика — штука убедительная.
Дочь градоначальника вздохнула. Чары на нее не подействовали.
Более того, она напомнила Лютику о выступлении — с бессердечием, какое дамам обычно не свойственно. Мол, на гуляниях всегда песни льются без перерыва, а молодого и не особо выдающегося барда уже все заждались. Почему бы не поспешить?
Лютик окинул взглядом ее не особо выдающуюся грудь, о которой уже начал складывать язвительную балладу...
И улыбнулся шире.
ГЕРАЛЬТ
При виде чудовищного трофея градоначальник вздрогнул от омерзения. Совладав с собой, он склонился над распахнутой пастью и начал считать зубы. Остановившись на тридцати с гаком, он многозначительно посмотрел на Геральта.
Ведьмак лишь пожал плечами. Да, лежащий на столе предмет был тошнотворен, но без убедительных доказательств заказчики не раз пытались зажать обещанную сумму, а отрубленная голова — штука убедительная.
Градоначальник выплатил все до монеты.
Более того, он пригласил ведьмака остаться на весенние гуляния — с сердечием, какое людям его чина обычно не свойственно. Мол, на гуляниях всегда выпивка льется рекой, вдоволь сытной еды да еще и услада слуха — в этот раз все ждали молодого, но уже весьма выдающегося барда. Почему бы не отдохнуть и не приобщиться к высокой культуре?
Геральт окинул взглядом окровавленную голову, которая смердела на весь градоначальничий кабинет...
И снова пожал плечами.
ЛЮТИК
Дойдя до рыночной площади, Лютик сразу поторопился к сцене. Готовясь искупить вину за опоздание, он первым делом достал лютню и начал играть уже на ходу. Коренастая торговка, мимо которой ему пришлось протискиваться, на него даже не взглянула.
Зато уж собравшиеся зрители без внимания не оставили.
Народ расступался перед ним, радостно шепча. Даже белоголовый мужчина — видимо, ведьмак — почтительно уступил ему дорогу. Жители Гулеты сразу распознали перед собой гения, не успел он раскрыть рот! Вот она, просвещенная публика! Лютик отвесил глубокий поклон, метя мостовую пером цапли на шапочке.
И наконец ответил на безмолвную мольбу толпы!
Перебирая пальцами струны, он заворожил всех, кто был на площади. Но даже не столько музыка — волшебный голос окончательно завоевал людские сердца! Закончив песню, Лютик понял, что достиг невозможного.
Ибо даже черствый ведьмак утирал глаза, на которых выступили слезы восторга.
ГЕРАЛЬТ
Дойдя до рыночной площади, Геральт не стал торопиться к сцене. Готовясь приобщаться к высокой культуре, он первым делом раздобыл бутылку водки и несколько сарделек. Коренастая торговка, у которой он все это купил, на него даже не взглянула.
Зато уж собравшиеся зрители без внимания не оставили.
Народ расступался перед ним, громко шепча. Одни бросали на белоголового ведьмака взгляды украдкой, другие таращились без стеснения. Геральта это не смущало: он был занят водкой и сарделькой.
Зазвучала лютня, и толпа забыла о ведьмаке.
Со стороны ратуши к сцене шел бард. Ну, как шел — ковылял нетвердой походкой, наигрывая сбивчивую мелодию. Похоже, ночка у парня удалась. Впрочем, голос у него оказался довольно приятным, а песня «Набитый скромностью корсаж» — даже смешной. Впрочем, когда бард закончил петь, Геральт решил, что здешняя еда ему нравится значительно больше искусства.
Последним глотком он допил водку, и на его глазах выступили слезы.
ЛЮТИК
Хорошая песня любого настроит на романтичный лад. Бард ловко складывал стихи, хорошо пел, а пальцы его явно умели касаться не только струн — в общем, сразу видно, любовник искусный. О, как охотно местные красотки демонстрировали ему свои прелести, распаляя жар, который не могла залить даже водка.
В праздничных забавах Лютик не участвовал: его вниманием целиком завладела одна особенно раскованная особа... Он испытывал блаженство, о котором мечтал с самого утра.
Но вдруг раздался взбешенный рев, и блаженство испарилось без следа.
Бард был снизу, под сценой и девицей. Он едва успел вложить свое расчехленное оружие обратно в штаны, прежде чем с ножами наголо под сцену вломились разбойники! Они яростно накинулись на Лютика, но он не отступил и принялся защищать свою даму. Хитроумно притворившись слабаком, чтобы мерзавцы его недооценили, он уже готовился нанести решительный удар... И тут появился тот самый ведьмак! Решил спасти певца, чье искусство так сильно его впечатлило! Расклад был простой: два героя против никчемных негодяев.
И Лютик понял, что у негодяев нет шансов.
ГЕРАЛЬТ
Хорошая песня любого настроит на благодушный лад. Люди перестали косо поглядывать на Геральта. Все-таки ведьмак наравне со всеми пил водку, ел сардельки и явно знал толк в веселой музыке — в общем, сразу видно, человек хороший.
В праздничных забавах Геральт не участвовал, но все же смотрел, как счастливые горожане беззаботно кружатся в танце. Он испытывал блаженство, которого не знал уже много лет…
Но вдруг раздался отчаянный вопль, и блаженство испарилось без следа.
Ведьмачье чутье подсказало, что какая-то нехорошая возня происходит под сценой. Геральт ринулся туда, выхватив было меч, но вскоре передумал и вложил его обратно в ножны. Нападающими оказались какие-то дюжие, но безоружные молодцы, а жертвой — тот самый бард, который, похоже, лишь теперь протрезвел до конца. Барда держали за шкирку и яростно трясли, а рядом во все горло вопила полуголая девица, безуспешно пытаясь отобрать насмерть перепуганного служителя искусства у превосходящих сил противника. Расклад был простой: четверо здоровяков против одного заморыша.
И Геральт решил уравнять шансы.
ЛЮТИК
Убедившись, что ситуация под контролем, Лютик поцеловал спасенную девицу и направился прочь сквозь ликующую толпу. С ведьмаком он не попрощался: мужчины в таких ситуациях обходятся без слов. Но вскоре он спиной почуял за собой слежку и спокойно обернулся, протягивая руку для приветствия.
Однако неуклюжий ведьмак, очевидно, промахнулся и вместо руки схватил Лютика за ворот. От восхищения перед знаменитостью он не мог вымолвить ничего членораздельного, однако ясно было, что хочет поговорить. Немного придя в себя, он назвался Геральтом из Ривии. И пусть он и не сказал ничего такого напрямик, было очевидно: этому человеку нужна компания. Бедняге ведь, кроме своей лошади, просто не с кем словом перекинуться — уж такова ведьмачья работа. Лютик предложил пообщаться в спокойной обстановке — например, заглянуть в весьма приличный бордель с прекрасной кухней. Разумеется, он сделал вид, что ему все равно нужно туда по делу. Зачем еще больше смущать беднягу? Уж лучше проявить великодушие.
И дальше они продолжили путь вдвоем.
Бард и ведьмак.
ГЕРАЛЬТ
Когда последний из нападавших без чувств свалился на пол, а девица прикрыла наготу, Геральт понял, что чего-то не хватает. Точнее, кого-то: злополучного барда, который ретировался с подозрительной поспешностью. А что если совесть у него нечиста? Что если этот «певец высокой культуры» совершил нечто совсем не благородное, и помогать ему не стоило? К счастью, далеко он уйти не успел. Геральт разглядел его в толпе возле сцены и немедленно схватил за ворот цветастого кафтана. Юнец испугался, но быстро пришел в себя. Он отвесил поклон, придерживая шапочку с пером цапли, и представился Лютиком. Поклялся, что вся ситуация — большое недоразумение, пообещал ответить на любой вопрос в более уютной обстановке и пригласил ведьмака в «как раз подходящий бордель, где у него как раз остались все пожитки, которые ему как раз нужно как можно скорее забрать». От сцены уже слышались яростные проклятия, так что было очевидно — бедняга отчаянно нуждается в защите.
И дальше они продолжили путь вдвоем.
Ведьмак и бард.
ЛЮТИК
Разумеется, нападавших подослал к нему ревнивый соперник. Именно к такому выводу пришел Лютик на пороге «Прелестного бутона». Он поднапряг память и вспомнил об одном цидарийце, который явно завидовал его таланту. Вот же жалкий бездарь! Как низко надо пасть, чтобы нанять разбойников для убийства настоящего поэта. Чувство собственного достоинства не позволяло Лютику оставить такую наглость без ответа. Он чуть не бросился немедленно разыскивать обидчика!..
...но вспомнил о долге: следовало ведь развлекать ведьмака!
Геральт меж тем, забыв о приличиях, завороженно разглядывал пышный бюст хозяйки борделя. Лютик было задумался, давно ли мутант страдает без женского общества, но решил, что такие подробности его не касаются. Чтобы разрядить обстановку, он велел обворожительной официантке подать им деликатесов, которыми славилось это заведение. Чтобы не показаться новому другу жадным, он также заказал графин самой дорогой водки. Бард надеялся лишь на то, что взамен ведьмак откроет ему душу и поддержит беседу.
Увы...
Поддерживать беседу Геральт не собирался.
Впрочем, после нескольких рюмок водки бард был вынужден признать, что эта напускная угрюмость не так уж и утомительна. Ему даже удалось вытянуть из ведьмака его настоящее имя! Геральт Роже Эрик дю От-Бельгард!
Да-да, именно так.
ГЕРАЛЬТ
Разумеется, дородная хозяйка «Прелестного бутона» была уже в курсе событий. Геральта это ничуть не удивило. Слухи — и не только слухи — в подобных заведениях распространялись быстрее ветра. Хозяйка сразу объяснила Геральту расклад: у девицы, чей цветок невинности Лютик столь необдуманно сорвал, было четверо братьев, которые берегли ее, как зеницу ока. Хуже того, помимо братьев был еще жених — богатый купец мерзкого нрава, и семья отчаянно нуждалась в этом брачном союзе. «Ну вот и все», — подумал Геральт. На этом месте с незадачливым бардом можно было попрощаться.
Впрочем, Лютик сохранял беззаботный вид, будто бы не понимал, в каком положении оказался. Он заказал две тарелки ячменной каши с луком и бутылку крепкого самогона сомнительного качества. «Чего подешевле», — еле слышно добавил он, бросив на стойку последние монеты из кошеля. Жест Геральт оценил, хотя был бы еще больше благодарен, если бы Лютик замолк — хотя бы на время еды.
Увы...
Замолкать Лютик не собирался.
Впрочем, после нескольких стопок самогона ведьмак был вынужден признать, что этот поток красноречия не так уж и утомителен. Бард даже спел ему песню о девицах... с Виковаро? Виковоро?
Ну да, как-то так.
ЛЮТИК
Страстно схватив за плечи, куртизанки повлекли их обоих куда-то во тьму, нетерпеливо затолкали в угол, прижали к стене... и вдруг исчезли. Распалив жар, жестоко покинули в холодном подвале.
Бард дождался, пока глаза привыкнут к темноте, а пол перестанет уходить из-под ног. Эх, женщины... Бесчувственный народ... Все бы им заманить, раззадорить, обмануть и бросить! Небось потом еще и плату захотят стребовать — за непредоставленные услуги! Ну что ж, хоть покои не королевские, зато есть что выпить.
Бутылка словно сама собой очутилась в ладони Лютика. Тем временем Геральт все бубнил под нос... То «не шуми», то «помолчи», то «за вино заплати». Может, у ведьмаков привычка такая — придираться ко всем мелочам, как сварливая баба? Кстати, куда эти бабы их затащили?.. Впрочем, неважно. Лютик считал пустые беседы напрасной тратой времени. Он был из тех, кто ценит не слова, а действия, и потому велел Геральту заняться чем-нибудь полезным — поискать выход из этой дыры или хотя бы разделить с ним выпивку. Но зануда все ворчал... Кто бы мог подумать, что среди ведьмаков встречаются такие моралисты!
Лютик не хотел спорить — он был слишком трезв для диспута об этическом релятивизме. С хозяйкой «Прелестного бутона» он расплатился щедро — в конце концов, от него не убудет.
ГЕРАЛЬТ
Двое братьев вломились в бордель через парадную дверь, а еще двое тихо вошли через черный ход. Спрятаться можно было только в подвале, и добросердечные барышни помогли барду и ведьмаку быстро там скрыться.
Сидя в подвале, Геральт слушал топот четырех пар ног и разъяренные голоса — братья тщетно обыскивали бордель. У ведьмака не было никакого желания опять ввязываться в драку, а Лютик... Лютик тем временем с большим интересом изучал содержимое винного шкафа.
Кража была бы крайне скверным способом отплатить хозяйке борделя за помощь, о чем Геральт не преминул заметить вслух. Лютик покраснел и воскликнул, что не собирается никого обворовывать! Он всего лишь желает купить бутылку-другую. Да, расплатиться сию минуту он не может, но разве в том его вина? И все же он отставил бутылку и достал из заплечного мешка лист пергамента и перо с чернильницей. Геральт молча наблюдал, как бард пишет письмо, которым обязывает градоначальника Гулеты возместить хозяйке расходы. Как заявил поэт, за выступление ему так и не заплатили, а сходить в ратушу за деньгами не позволяли обстоятельства. Так почему бы сразу не потратить обещанные деньги на вино, которое так любезно выставили на выбор гостей?
С такими весомыми аргументами ведьмак спорить не стал — в том числе потому, что в голове шумело. И, чтобы справиться с шумом, тоже взял из шкафа бутылку.
ЛЮТИК
«Ха!» — воскликнул Лютик, увидев тусклый проблеск света в каменном мешке... Кстати, как они сюда попали? А, впрочем, неважно. Ведьмак все бухтел, что нужно скорее уходить. Забыв при этом о главном: прихватить вина на дорожку!
Так откуда свет? Это ведь выход? Странный какой-то. Под самым потолком, и лестницы нет, и вместо дверей решетка... Ну кто так строит? Боги милосердные, а это еще что?! Бард схватился за голову. Внезапный удар сбил его с ног и, хуже того, чуть не заставил протрезветь. В следующий миг пол и потолок снова поменялись местами, кто-то подхватил Лютика и с силой швырнул, как куль с мукой. Кто это сделал? Геральт? «Ай!» — вскричал поэт, ударившись о каменную мостовую, и в ужасе схватился за грудь. Только не это! Ох... Обошлось! Последняя бутылка вина, спрятанная под дублетом, была в целости и сохранности! Он спас ее от гибели! Вот это подвиг! Лютик решил, что непременно сочинит обо всем пережитом героическую балладу. И хорошенько приложит в ней подлого трубадура из Цидариса! Ха!
Он поспешил поделиться этой гениальной мыслью с Геральтом, а ведьмак в ответ... расхохотался! Лютик не верил своим ушам! Речь идет о серьезнейших вещах, а этот стонет, как девица под... Хм... Чтобы сложить балладу, следовало припомнить все по порядку. Значит, встретились они утром этого дня, когда долгожданный народом музыкант шел через площадь и пел... Что он там пел? «Спой со мной, ведьмак, — воскликнул бард, — спой со мной, и вместе вспомним...»
«Что значит нет?! Я оскорблен! Ты меня не уважаешь?! А ведь я делил с тобой вино! И самые сокровенные тайны! Да что там, я же люблю тебя как брата!»
ГЕРАЛЬТ
«Тс-с...» — цыкнул Геральт на Лютика, пытаясь прислушаться. Эти наверху еще там или ушли? Кстати, кто они вообще и что им надо?.. Как-то из головы вылетело... Да и какая разница?
Все равно наверху вроде стало тихо. Наверное, ушли. Но все же рисковать не стоило — в подвале было окошко, через которое вполне мог протиснуться взрослый человек. Правда, его закрывала решетка, но легонький Аард решал и не такие проблемы. Сейчас... аккуратненько... Холера! Не рассчитал... Геральт ошеломленно потряс головой. Лютик кое-как поднимался с пола, шатаясь и путаясь в ногах.
Там, где прежде было окно, зияла огромная дыра.
Выбравшись на улицу, Геральт бросил взгляд на разрушенную стену «Прелестного бутона» и, ссутулившись, побрел прочь. «Как я сюда попал?», — спросил себя ведьмак. — Надо думать, Лютик постарался. Свалился на меня этот недоумок... О, да он вина прихватил. Славный малый».
Геральт взял протянутую ему бутылку и отхлебнул, слушая непрекращающуюся болтовню барда — про какие-то геройства, каких-то вероломных баб, какого-то трубадура из Цидариса... До чего же безмозглый, уму непостижимо.
Меж тем ведьмак снова как-то подзапамятовал, где они и куда им надо, а трескотня барда никак не давала сосредоточиться. Да замолчи ты, поэт! Дай ушам отдохнуть! И вина передай! Еще вина!
Ну ладно, не ной ты. Я тебя уважаю. Да, да, я тоже люблю тебя как брата!
ЛЮТИК
Проснувшись, Лютик с изумлением обнаружил, что лежит в мягкой постели под бочком прелестной девицы. В иных обстоятельствах он был бы этому рад, вот только голова раскалывалась пуще прежнего. Что произошло с ним и его новым знакомым из ведьмачьего цеха за время ночного променада, бард вспомнить не мог, хотя очень старался. Но самое страшное — среди разбросанных пожитков не оказалось лютни! В панике шаря по полу, Лютик поднял глаза на девицу и вздрогнул от неясной тревоги: красотка явно была чем-то очень довольна. Даже слишком довольна...
Подробности ночных похождений начинали всплывать в памяти. Вроде был обычный деловой разговор, они немного выпили, Геральт с профессиональным цинизмом объяснил ему, что за шайка разбойников их преследует, — и вот они уже приняли решение немедленно покинуть город вместе. Но отчего же он еще в стенах Гулеты? Как очутился в этой роскошной спальне? Причем в компании зеленоглазой девицы, чье лицо казалось смутно знакомым... Она явно что-то знает. Вон как улыбается, аж мурашки по спине бегут...
С тяжким вздохом Лютик заставил себя задать девице два вопроса — где его лютня и чему он обязан счастьем лицезреть такую улыбку.
ГЕРАЛЬТ
Проснувшись, Геральт с изумлением обнаружил, что лежит в грязной конюшне под укоризненным взглядом верной Плотвы. В иных обстоятельствах сей факт бы его ничуть не удивил, вот только во рту было ну до того погано... будто тело вдруг разучилось сопротивляться токсинам. Что произошло ночью, ведьмак вспомнить не мог, хотя очень старался. Но самое странное — он почему-то обнимал лютню музыканта. В замешательстве оглядывая стойло, ведьмак поднял глаза на Плотву и съёжился от безмолвного упрёка: Плотва явно винила его за то, что пропал, полночи где-то шлялся, завалился пьяный...
Подробности ночных похождений начинали всплывать в памяти. Вроде обычная гулянка, но откуда это чувство неясной тревоги... Они выпили, еще выпили, бард ловко перескочил с неприятной темы братской мести на извечный вопрос братской любви — и вот они уже хлопают друг друга по спине, громогласно клянутся в вечной дружбе, которой не помешает никакая юбка, и собираются назавтра продолжать путь вместе. Но что потом... Что-то им помешало. Какая-то неприятность. О-о, холера... Вспомнив все, ведьмак испытал непреодолимое желание поскорей убраться из Гулеты. Плотва презрительно фыркнула и отвернулась.
С тяжким вздохом Геральт заставил себя подняться, затолкал лютню в седельную суму и отправился на поиски бестолкового, брехливого и страшно невезучего музыканта.
ЛЮТИК
Свадьба.
Будет свадьба, и жених — то есть Лютик — только что впервые услышал об этом от своей суженой. А еще он наконец выяснил, что девицу зовут Лора. Все-таки перед свадьбой о невесте полагается знать хотя бы это.
«Значит, Лора, — мысленно повторил поэт. — Ну ладно. Ничего. Миленько...» Он тщетно пытался гнать мысли о предстоящей семейной жизни, но они так и сдавливали ему шею, словно веревка. Еще бы, ведь свадьба намечалась сегодня же, на второй день городского праздника. Оказалось, традиция у них тут такая — раз в год собираться и толпой женить всех желающих. Лора должна была выйти замуж за другого, но где купец, пусть даже богатый, а где самый что ни на есть настоящий аристократ! Юлиан Альфред Панкрац, виконт де Леттенхоф, известный в широких кругах как Лютик, мог лишь вздыхать. Он не помнил, когда обмолвился о своем титуле. Не помнил и того, когда успел попросить руки и сердца — и имел все основания полагать, что дело тут не в пьяном беспамятстве. Прежний жених Лоры наверняка желчный лысеющий старикашка, от которого несет рыбой — или вареной репой, или чем бишь он там торгует. К тому же, он явно скуп, раз думал без затей жениться на городском празднике, не раскошелившись на свадьбу по-людски. Немудрено, что юная красотка так резво кинулась на поиски более подходящего спутника жизни. Аристократ вместо скупого старого гриба! Вот маменька с папенькой обрадуются — и наконец перестанут вместе с братьями лезть в ее дела! Свежеиспеченный супруг займется своими аристократическими заботами и тихонечко исчезнет из ее жизни. И все довольны!
Такое вот идеальное замужество.
ГЕРАЛЬТ
Похороны.
Будут похороны, в этом Геральт уже не сомневался — особенно с учетом радостных вестей, что он услышал на рынке. Народ вовсю обсуждал счастливый мезальянс: роковую страсть аристократа к девице незнатного рода... Прекрасная Лора и виконт де Леттенхоф.
Уж не та ли это девица, что по чистой случайности встретилась им в глухой ночи и подняла крик, обвиняя Лютика в своем позоре? Бард начал сулить ей златые горы, лишь бы перестала голосить на всю площадь, но девица не унималась, пока не услышала про высокий титул. Титул Лютик, вероятно, выдумал на месте, но Лора сразу же приободрилась и перестала призывать на его голову братьев и городскую стражу. Положа руку на сердце, не так страшны были эти угрозы, но ведьмак и бард, утомившись вином, об этом как-то не подумали. Итак, Лютик сдался на милость Лоры и позволил ей себя увести. Лютню он оставил на хранение Геральту, заявив, что вернется, как только девица уснет. Но, видимо, Лора сама дождалась, пока барда сморит сон, и отправилась болтать с лоточниками — да что там с лоточниками, со всем честным народом. Ее родители наверняка уже готовились к свадьбе, не подозревая, что богатого купца на посту их будущего зятя сменил нищий поэт. Геральт понимал, что рано или поздно правда о женихе станет всеобщим достоянием. Братья девицы вскипятят чан смолы, и несостоявшийся супруг будет в нем сварен.
Такие вот скорые похороны.
ЛЮТИК
Лютик надеялся, что свадьбу удастся отменить, если вести о ней еще не разошлись по городу. Но не успел он шагнуть за порог спальни, как перед ним явился градоначальник Гулеты и осыпал молодых поздравлениями, гася последнюю искру надежды в душе барда. Снующие по коридору слуги даже не сдерживали злорадных улыбок. Выйдя из дома с невестой, Лютик столкнулся нос к носу с ее братьями. Все четверо демонстративно разминали кулаки. Они любезно сообщили, что могут сделать из виконта отбивную в кляре, окунув в смолу и посыпав опилками — но не станут, если он обещает вести себя хорошо. Предложили свою помощь в охране фамильного замка, который должен быть у всякого уважающего себя аристократа. Лютик сглотнул ком в горле. Ну где ему было взять замок? А впрочем, какая разница, что там от него ожидают эти остолопы? Он-то не станет ожидать, пока все зайдет слишком далеко. И вообще, все это мелочи по сравнению с главной бедой: лютня пропала!
Градоначальник гордо представлял гостям пышные приготовления. Столы ломились от праздничных яств, бездарные музыканты нещадно измывались над скрипками. Чуть поодаль на площади намечались танцы.
Тут Лютик с большим интересом прислушался.
Церемония вот-вот должна была начаться.
ГЕРАЛЬТ
Геральт надеялся, что похорон удастся избежать, если он поможет барду улизнуть со свадьбы. Ни секунды не сомневаясь в том, что рано или поздно Лютик решит сделать ноги, ведьмак отправился в сторону дома градоначальника, рассчитывая где-то там найти похмельного поэта и смущенную невесту. Но на площади он обнаружил накрытые к большой свадьбе столы — похоже, сам градоначальник намеревался вести церемонию! Надо же, Лора и братьев своих задобрила! Что же она им посулила? Геральт решил об этом не задумываться и вообще не принимать всю историю близко к сердцу. В конце концов, одна совместная пьянка не обязывает его кидаться поэту на выручку. Слово, данное в нетрезвом состоянии, держать вовсе не обязательно. И все же, сделав шаг назад к конюшне, Геральт вспомнил о лютне в седельной суме, и со вздохом остановился.
Конечно, он не думал силой выдирать барда из брачных цепей — арестуют еще, чего доброго. Решил просто постоять у ворот. Вдруг представится возможность помочь товарищу?
Увы, ни невеста, ни ее братья не отходили от Лютика ни на миг. Градоначальник как радушный хозяин объяснял гостям праздника, как будет проходить церемония, рассказывал о местных обычаях... Он и не подозревал, что атмосфера уже накаляется.
Геральт не подходил близко. Он смотрел и слушал издалека, готовясь к моменту, когда Лютик решит что-то предпринять.
ЛЮТИК
Лютик плясал.
Плясал со всем задором. По традициям Гулеты, жениху надлежало «спасти» невесту, пробравшись к ней через толпу танцующих. После воссоединения любящих сердец свадебная церемония разворачивалась уже полным ходом. Бард сразу понял, что это его возможность сбежать, и другой не представится. Увы, понимали это и его будущие родственнички. Они заранее перекрыли ему все возможные пути к отступлению и настойчиво подталкивали к Коре, своей дорогой сестре.
Но Лютик был упрям и не собирался так легко расставаться со свободой. Гости весело отплясывали, толкаясь и смеясь. Именно этим он и решил воспользоваться. Фальшивая музыка так давила на уши, что голова шла кругом... И все же Лютик сумел поймать ритм и, приплясывая, направился в сторону выхода.
Первого брата он миновал, несколько раз ловко увернувшись в подходящий момент. С беззаботной улыбкой наступил на второго — тот как раз совершенно случайно запнулся и упал! Третьего брата он схватил за руку, крутанулся на месте в изящном пируэте и отпустил, подгадав момент так, чтобы противник потерял равновесие. Вот с четвертым, несмотря на все старания, пришлось гораздо сложнее. Бард прыгнул вправо, потом влево, развернулся, но соперник, словно отражение в зеркале, успевал подстроиться под каждое его движение. Отчаявшись, Лютик решил прибегнуть к простейшему приему и сделал шаг назад. И надо же — громила действительно повелся и тоже шагнул назад! Бард же продолжил выплясывать, двигаясь к выходу. Он проскользнул сквозь толпу и пустился бежать со всех ног. Спрятавшись за прилавком уличной торговки, он услышал вопль Коры, но не рискнул показаться из укрытия.
Он уже чуял сладостный вкус свободы! Но сладка ли жизнь без верной лютни?.. Грустный и покинутый, поэт бродил по улицам Гулеты, и тщетны были все его поиски... Он направился к конюшне — в надежде, что Геральт еще не покинул этот отвратительный город. Но знакомой лошади не было на месте. Поэт горестно вздохнул, упал на колени и склонил голову. Нет больше с ним ни ведьмака, ни лютни, остался он совсем один и без имущества... О жестокий рок! О судьба-злодейка!
Но недолго он предавался отчаянию — потому что вскоре над ним возникла тень. В одной руке тень держала лютню, в другой — поводья. Хриплым от водки голосом тень молвила: «Соберись, тряпка, нашел где валяться!»
Лютик обернулся, лишившись дара речи от радости.
Сердце подсказывало ему, что совместное путешествие ведьмака и барда только начинается!
ГЕРАЛЬТ
Геральт не плясал.
Во всяком случае, старался всеми силами этого избегать. Впрочем, чтобы сделать хоть два шага в таком столпотворении, без прыжков и тычков было не обойтись. Ведьмак искал Лютика: толпа поглотила барда, как только объявили начало традиционных танцев (вот уж дурацкая традиция). Лютика он нигде не видел, зато сразу обнаружил того самого купца — богатого седого дурака, которому, похоже, забыли сообщить, что в женихах его нынче подвинули...
Геральт шел вперед, расталкивая толпу. Танцующие то и дело пытались заловить его и увлечь в свой круг — конечно, без особых успехов. Музыканты со всем рвением старались скрыть неумение играть за громкостью исполнения. Наконец, несмотря на суматоху, ведьмак различил в толпе знакомую шапочку с пером цапли. А также четверых громил, окруживших ее владельца.
Не желая более тратить ни минуты, Геральт навалился на первого брата и оттолкнул его в толпу, подальше от Лютика. Затем как следует врезал второму — тот обмяк и упал прямо Лютику под ноги. Взялся за третьего — но тут Лютик решил подключиться к борьбе и принялся мельтешить перед носом, выписывая странные коленца. Чтобы прекратить это бессмысленное действо, Геральт пнул третьего брата по ногам, да так ловко, что тот повалился навзничь. Вот с четвертым, стараниями Лютика, пришлось гораздо сложнее. Поэт все вертелся и паясничал, видимо, надеясь сбить противника с толку, а потом вдруг рванул бежать со всех ног. Громила уже было приготовился к погоне, но его остановил вопль сестры — девицу поймал и радостно стиснул в объятиях ничего не подозревающий прежний жених. С отчаянием, исказившим прелестное личико, Кора искала в толпе вероломного поэта — но поэта и след простыл. Ведьмак, по горло сытый необходимостью вмешиваться в чужие дела, развернулся и зашагал к конюшне.
Лютик, конечно, уже был там — стоял на коленях с видом полной покорности судьбе. Ведьмак не мог не улыбнуться. Если б Лютик на секунду отвлекся от своих театральных страданий и поднял глаза, он увидел бы в седельной сумке Плотвы лютню — свою роковую потерю. Достав злосчастный инструмент, Геральт велел барду взять себя в руки и прекратить трагедию.
Спустя некоторое время, уже приближаясь к городским воротам верхом на верной Плотве, он оглянулся. Что ж, видимо, таково предназначение Лютика — тащиться за ним, как хвост за волком...
Хоть на край света.
