В госпитале пахло смертью.
— Тебе нужна кровь, Регис.
— Мне нужно время.
— Они все равно умрут.
— Но не от моей руки.
Под ногами у них хрустели задубевшие на морозе окровавленные повязки. Прибраться было некому, подбросить в огонь дров — тоже.
— Не понимаю, что тобою движет. — В голосе Детлаффа слышалось раздражение.
— И тем не менее прошу уважить мое решение.
— Из-за твоего упрямства нам обоим грозит опасность. Ты слаб. Мы могли бы идти быстрее.
— Если оставить в стороне этическую сторону вопроса, — вздохнул Регис, — я попрошу тебя обратить внимание: именно из-за тех повадок, что естественны твоей природе, мы и попали в эту неприятную ситуацию. Это привлекло к нам внимание. И нас несомненно будет проще найти по следу из обескровленных тел. Сейчас позволь я сам выберу порядок действий.
— Что ты предлагаешь?
— Скрыться в толпе. Постараться сойти за своих.
— Среди людей? Это унизительно. — Детлафф неловко переступил с ноги на ногу, коснулся скрытой под плащом раны и зашипел от боли.
— Рана гноится, — заметил Регис.
— Я не понимаю! — пожаловался Детлафф. — Никак не заживает! Пытался обратиться и почувствовал, как она рвется. Почему так? Это был всего лишь человек...
— Не человек, — поправил Регис. — Ведьмак.
Детлафф мрачно смотрел на него, очевидно не желая опускаться до расспросов.
— Мутанты, приспособленные убивать, — объяснил Регис. — Ведьмачий цех защищает этот мир от пришельцев из других сфер.
— От нас...
— Да, и от нас тоже. За много столетий они успели досконально изучить тех, кого считают врагами. Поскольку их мастерство ты уже успел прочувствовать шкурой, нам следует вести себя как можно более осмотрительно.
Детлафф стиснул зубы, обдумывая слова спутника, и ответил не сразу.
— Будь по-твоему.
Раздался шорох брезента, и вампиры быстро обернулись. В шатер, устало улыбаясь, вошла послушница из храма Мелитэле.
— Теперь я в вашем распоряжении, господа. Простите за долгое ожидание, я здесь совсем одна. Сестры ушли в Вызиму вместе с армией.
— Бросили раненых замерзать? — удивился Регис. — А в чем причина такой спешки? Война кончилась. Нильфгаардцев разбили под Бренной.
— Казна долго не платила солдатам, — Послушница опустила глаза. — Полгода. В армии назрел бунт. Солдаты вынудили коменданта отвести их в столицу, чтобы там забрать то, что им причитается. Я вызвалась остаться в госпитале медичкой. Кто присягнул служить, тот должен служить не только в тепле и сытости.
— В госпитале почти нет припасов.
— Милсдарь комендант любезно оставил нам в пользование свой личный шатер, вот этот самый. И пообещал, что вышлет нам провиант и оплатит все из своего кошеля. Но и сейчас кое-какая еда осталась, а вам бы надо набираться сил. Не желаете ли поесть?
— Спасибо, не желаем, — ответил Регис, улыбнувшись сжатыми губами. — Скажите, не проходили ли тут мимо честные путники? Нас ждут дела, а путешествовать вдвоем нынче небезопасно. Мало ли на кого нарвешься на тракте...
— Утром к нам зашли трое солдат. Забрали с собой раненого, сказали, это их командир. А потом направились на запад. Хорошо, что его забрали. Хоть один несчастный да спасен.
— Благодарю.
Вскорости они ушли из полевого госпиталя на запад — по дороге, вдоль которой тянулись к небу цепкими когтями раскидистые вязы.
— За этими ранеными никто не придет, — произнес Детлафф. — Их забудут. Я хорошо знаю людей. Их память коротка.
— Ну, девушка вот осталась, — ответил Регис.
Там позади над шатрами кружили вороны.
Снег уже не падал.
Окинув взглядом сумеречные поля Соддена, Эрскин протер глаза. Да, пожалуй, пора готовиться к ночевке. Он махнул спутникам, чтобы те сворачивали с дороги в низину.
Нерис сбросила на землю заплечный мешок, достала из него одеяла и еду. Осьян взялся разжигать костер. Эрскин выпустил из рук веревку, на которой тащил сани, уселся и принялся разминать пальцы.
— Сейчас буду помогать, — заверил он спутников.
— Передохни, пока можешь. — Нерис оглядела лежащего на санях мужчину.
— Треклятый сержант и его треклятое обжорство, — Осьян дул на пальцы, пытаясь согреться. — Вот надо было ему такие бока наесть? Могли б уж до того берега Ины дойти, не будь он такой толстый.
— Что уж теперь, — проворчала Нерис.
Эрскин склонился над лежащим в бинтах сержантом и прислушался к слабому дыханию.
— Ну да, уж как есть. Я первый подежурю.
*
Краденое вино жгло язык, как имбирь. Эрскин поморщился, плотней завернулся в одеяло и оглядел спящих спутников. Осьяну он годился в отцы. Парень поступил на службу в темерскую армию незадолго до вторжения. Они вместе сражались в битве за Диллинген под Яном Наталисом, потом бились под королем Фольтестом за освобождение Соддена. Нерис, кондотьерка Вольной компании, утверждала, что приходится дочерью одному лирийскому барону. Брешет, уверял себя Эрскин. Иначе зачем бы ей пускаться с ними в дорогу? Зачем изо дня в день терпеть пронизывающий холод?
Ох уж эта дорога... Эрскин со вздохом глотнул еще вина. Все началось, когда сержант рассказал им о сундуке в подвале брошенного дома. До этого подвала они и решили добраться, зная, что назад пути не будет.
Тепло костра наводило дремоту. Эрскин зевнул, поднялся и легонько ткнул Нерис носком сапога.
— Твой черед.
Он протянул ей бутылку. Нерис протерла глаза, хлебнула вина и тут же сплюнула в костер. Эрскин хотел было сказать про имбирь, но осекся: кондотьерка пристально всматривалась в темноту у него за спиной.
— Не тревожьтесь, — произнес кто-то.
Мгновение спустя из темноты возникли двое незнакомцев.
— Мы не вооружены, — произнес тот же голос.
Говорил седой мужчина.
— Мы держим путь в Диллинген. Времена нынче неспокойные, странствовать, согласитесь, разумнее компанией. Особенно если нам по пути.
— Чегой-то ты так уверен? — осведомился Осьян.
Он сидел на корточках, пряча за спиной кинжал.
— Не надо нам попутчиков, — заявила Нерис.
Эрскин молча обдумывал происходящее. Вряд ли эти двое представляли угрозу. Во-первых, оружия у них при себе действительно не было. Во-вторых, вид оба имели неважнецкий, если не сказать больной. Седой был бледен и говорил тихо, а черноволосый — тот, что молчал, — прихрамывал и держался за бедро. Свежая рана?
Седой кивнул в сторону саней.
— Этот человек не протянет и недели. К счастью, я лекарь, а в Диллингене у меня есть пристанище. Если поспешим, быть может, я успею его спасти.
Порыв ветра встряхнул ветви и разворошил гаснущий костер. Эрскин не сразу понял, что Нерис и Осьян ждут его решения. Он задумался. Если сержант умрет в дороге, значит, все зря. Лекарь им и правда пригодится...
Он отпустил меч, хмыкнул и кивнул.
— Имена-то у вас есть?
*
К рассвету они уже были готовы выдвигаться. Раскидывая сапогом пепел прогоревшего костра, Эрскин наблюдал за новыми товарищами. Седой, Регис, не соврал, что он лекарь. Сам едва держался на ногах, но запросто сменил сержанту бинты и приготовил компресс для ран. А второй, Детлафф, к удивлению Эрскина вызвался тащить сани.
Впрочем, протащил недалеко. Едва они покинули лагерь, Детлафф остановился и скорчился от боли. Регис подхватил его, чтоб не упал.
— Крепко вас потрепало, — заметил Эрскин, поправляя заплечный мешок. — И кто с вами так обошелся?
Новые попутчики не ответили. Детлафф оглянулся, будто ждал погони. Эрскин не стал допытываться. Собственно, ему уже и не хотелось знать ответ.
— На колокольне, господин ведьмак, какое-то чудище логово устроило. Охотится по ночам, хватает народ прямо на улицах, уносит наверх и там жрет! Весь город в страхе держит! Почем будет избавиться от этой напасти?
— Двести оренов, милсдарь советник. У вас там завелся вампир, да не абы какой.
— Так вы уже поняли, что это за чудище? — впечатлился советник.
— Я видел труп его жертвы.
Соренсен не стал уточнять, что уже давно выслеживает эту тварь по приказу кого-то несравнимо более важного. И что именно ее след привел его в городок Варфурт. Ежели кому охота дважды заплатить за один заказ, стоит ли такого клиента отговаривать?
— Дорого, — заявил советник, поразмыслив.
— Тогда сами попробуйте.
— Да уж пробовали. Храбрецов в замковой страже нашлось немало. Только эту тварь треклятую железо не берет. Мы уж даже думали колокольню спалить, но...
— И думать не могите! — возопил преподобный патриарх, до сей поры мрачно взиравший на колокольню через витражное окно храма. — Где такое видано — своими руками святилище огню предавать! Три тысячи оренов пожертвований на строительство ушло! Жечь не позволю!
— А вы не боитесь ли, — сердито осведомился советник, — так верещать, когда тут чудище рядом?
— Здесь нас берегут псалмы, — отвечал священник. — Никакое колдовство не имеет силы, пока поют молитвы.
В главном зале храма пел хор. Монотонное пение, как запах ладана, будто проникало сквозь стены. Соренсен задумался.
— Преподобный отец, — Он поклонился священнику. — Нет супротив вампира средства действенней, чем вера и священные псалмы. Не позволите ли взять с собой нескольких хористов? Молитва собьет бестию с толку, лишит сил, а я подкрадусь поближе и прикончу ее.
— Конечно, сынок. — Патриарх самодовольно раздулся и бросил взгляд на советника. — Сколько тебе угодно.
*
Наживка сработала как надо. Молитвенные песнопения сменились воплями ужаса в темной ночи. Вампир камнем упал вниз и оказался прямо посреди хора. Череп без глаз, нетопырьи крылья, пульсирующие под скользкой кожей жилы... Племя Гхарасхам.
Чудовище сгребло первого попавшегося хориста и впилось в него клыками. Еще одного сбило с ног длинной когтистой лапой и придавило к земле.
Высасывая из добычи кровь, вампиры испытывают пьянящую эйфорию, а их реакция замедляется. Лучшее время для нападения.
Соренсен выскочил из-за каменной гаргульи, замахнулся и метнул в бестию цепь. Звенья опутали твари конечности, ее кожа зашипела от прикосновения серебра. Гхарасхамец упал, скатился по крыше, ломая черепицу, и повалился на брусчатку. Ведьмак бросился вслед и спустился по сточному желобу. Пора закончить начатое. Он вынул серебряный меч и рубанул вырывающуюся тварь по шее.
Там, где только что метался в цепи нетопырь, осталась лужа крови. Клинок ударился о камень, а натянутая цепь обвисла. Вампир вновь принял прежнее обличье, взмахнул крыльями и взлетел, пронзительно вопя. Соренсен отскочил, сделал кувырок, встал на колено и принялся раскладывать арбалет. Пружины щелкнули. Охотник прицелился и выстрелил. Вампир дернулся в воздухе, с трудом набрал высоту, а потом тяжело рухнул прямо на колокольню.
Охотник последовал за добычей. Он схватил трос строительного подъемника и разрубил его мечом, чтобы избавиться от противовеса. Кирпичи свалились на землю, а подъемник взмыл на верхний этаж.
Луна хорошо освещала силуэт нетопыря, летящего на запад. Ведьмак выругался.
Ветер донес запах трав и сушеного мяса. Регис остановился.
— Мы здесь не одни.
Детлафф молча кивнул.
Четвертый день они шли вдоль Яруги. Спутники их сторонились и почти не разговаривали. Вампиры и сами держались поодаль.
— Знатную же ты нашел нам компанию, — заметил Детлафф. — Девчонка в госпитале назвала их солдатами, но от них несет страхом и ложью.
— Дезертиры.
— Откуда ты знаешь?
— Могу предположить. У раненого на санях нет знаков на мундире.
— Стало быть, чтобы прикинуться людьми, нам придется странствовать с шайкой беглых трусов. Прекрасно.
— Тебе легко судить. Извини за банальные истины, но жизнь среди людей учит тому, что ничего простого в ней нет. Мы не знаем, кто они, почему бегут и от кого. Мы ничего о них не знаем.
Услышав возглас Осьяна, они остановились. Он махал им и указывал на ветхий домик на опушке. Дом окружал покосившийся забор, из конюшни доносилось ржание. Из трубы шел дым — значит, есть очаг, где можно согреться. На глазах у вампиров их новые товарищи о чем-то пошептались, затем свернули с дороги и зашагали к дому.
— Ничего не знаем, это верно, — ответил Детлафф. — Но, сдается мне, скоро узнаем.
*
Крестьянин вернулся с бочонком в руках, поставил его на стол и начал разливать пиво по глиняным кружкам. Комнату наполнил хмельной запах.
— Вы уж простите, но я ничего не понимаю.
— Я уже все разъяснил, — Эрскин глотнул из кружки, обтер рукавом усы и многозначительно постучал пальцем по нашивке с лилиями. — Мы из темерской армии, у нас секретное задание. Везем спасенного от нильфгаардцев пленника. Его надо как можно скорее перевезти через Ину, а стало быть, мы заберем твою повозку.
— И обеих кобыл, — вставил Осьян.
Нерис стояла у двери, прислонившись к стене, и ковыряла кончиком меча дощатый пол.
— И все, что у тебя в амбаре, — добавила она.
— Да как же так? Разве ж мы доживем в такой глуши до весны, без повозки-то?
— Мы? — переспросил Осьян. — Кто еще с тобой?
Крестьянин бросил взгляд на дверь. Осьян сплюнул, достал кинжал и положил на стол. Отблески огня заиграли на лезвии.
— Смилуйтесь, люди добрые...
— Нашел добряков. Поверь, лучше тебе не знать нашей доброты.
— Осьян... — предостерегла Нерис.
— Захлопнись. Он сам нарвался.
Детлафф, стоявший все это время в тени, подошел и со звоном бросил на стол мешочек золота.
— Делай что хочешь, — сказал он Регису. — Я пойду прогуляюсь.
Дверь за ним захлопнулась. Регис взял в руки мешочек и подошел к крестьянину ближе.
— Мои спутники не воры, они честные солдаты, — проговорил он, глядя Осьяну в глаза. — Чтобы тянуть сани, им хватит одной кобылы. За нее вы получите... соразмерную компенсацию.
Эрскин раскрыл рот, пытаясь подобрать слова, но ничего не добавил. Вампир улыбнулся, не разжимая губ.
— Темерские солдаты не станут вас грабить, — продолжил он. — Иначе вести об их секретном задании непременно попадут не в те уши. В этом случае, я уверен, им будет грозить смертельная опасность.
*
Под ногами у Айни хрустнули ветки.
Она разворошила снег, сгребла хворост в охапку и сунула в корзину. Этого хватит, решила она. Пора домой.
Она шагала быстро, напевая под нос. На опушке вдруг остановилась, бросила корзину и юркнула за дерево. Немного подождала, затем осторожно выглянула из-за ствола.
Во дворе были чужие. Какая-то баба тянула Людку за узду, а кобыла фыркала и брыкалась. Из амбара вышли двое мужиков, волокли мешки и бочонки. Четвертый, седой и, видно, самый старший, стоял у дома и говорил с отцом.
И рядом был кто-то еще. Айни его чуяла, совсем близко.
— Ты лучше здесь побудь, — произнесли за спиной.
Голос был низкий, завораживающий.
— Но там отец...
— Его не тронут.
Незнакомец положил руку ей на плечо. Холодная. На бледной ладони алела кровь.
— Скоро они уйдут. Смотри, смотри внимательно. Это ваш мир, в котором, говорят, нет ничего простого...
— Я не понимаю.
— Да и не надо.
Айни молча наблюдала за тем, что происходит во дворе. Седой мужик достал что-то из мешочка и вложил отцу в руку. Блеснуло золото.
— Они только Людку заберут? — спросила она, чуть помедлив.
— Да. Мой друг обладает даром убеждения.
— Хорошо.
— Что хорошего? Вам с отцом повезло. Вас хотели ограбить.
— Но кто-то, — Айни обернулась и посмотрела незнакомцу в глаза, — кто-то нас уберег.
В последних лучах заходящего солнца поблескивала речка Ина.
Над ней виднелись форты Видорт и Каркано. В войну их сожгли, и теперь темерская армия понемногу отстраивала их заново.
Осьян указал спутникам на север.
— Покуда река скована льдом, можно перейти на тот берег. Так и надо сделать.
— Плохая затея. — Эрскин высморкался, зажав ноздрю пальцем. — Лед еще тонкий и дырявый, форты слишком близко. Лучше поищем брод там, где Трава впадает в Ину, подальше от чужих глаз. Сержанту так будет безопасней.
— Если вы действительно хотите помочь этому человеку, следует поспешить, — заметил Регис. — Разумнее всего было бы попросить помощи в Каркано. Там наверняка нет перебоев с лекарствами. Однако вижу, вы такой вариант не рассматриваете.
— Не рассматриваем, это уж точно, — насупился Эрскин. — Прямо с языка снял.
— А в чем дело, темерские солдаты? — ухмыльнулся Детлафф. — Отчего вы не хотите попросить помощи у своих?
— Слушай-ка сюда, умник херов, — взвился Осьян. — Мы разве выпытывали, кто вы будете и откуда? Вы вон оба на рожу как мертвяки ходячие! Мы хоть раз спросили, почему?
Детлафф промолчал.
— Что ж, значит, в Фэн Карн, — промолвил Регис. — У меня там была хата. Может, что-то в ней да осталось.
— Да ты никак рехнулся? — взорвался Эрскин. — Мы на проклятые эльфские земли ни ногой. Сержанту, говоришь, будет худо? Значит, придется идти через Ину, вот прямо здесь. А как перейдем — сразу в Диллинген.
*
Когда луна скрылась в темных тучах, они вышли на реку. Под ногами зловеще потрескивал лед.
И вот когда они уже уверились, что смогли проскочить незамеченными, раздался глухой стук копыт. Осьян чертыхнулся.
— Трое всадников. Вооружены.
Темерцы увидели их сразу. Один пришпорил лошадь и устремился к крепости, а двое других направились к берегу. Там они спешились, вынули из ножен мечи и выбежали на лед.
— Стоять!
Кобыла, запряженная в сани, фыркнула и послушно остановилась.
— Да шевелись, безмозглая кляча! — закричал Эрскин, хлеща ее вожжами.
Без толку. Темерцы были уже совсем близко, Эрскин видел их лица.
Регис взглянул на Детлаффа.
— Попробуем решить вопрос миром.
Осьян сплюнул и раскрутил пращу.
Снаряд со свистом вылетел и ударил в шлем одному из солдат — тот со стоном повалился на лед. Второй кинулся на Нерис. В драке оба не заметили трещину во льду и ухнули в темную воду.
— Нерис! — Эрскин выпустил поводья и ринулся к разлому.
Осьян крепко схватил его за руку.
— Нельзя! — крикнул он. — Драпаем!
Регис драпать не собирался, ему это в последнее время порядком поднадоело. Он не задумываясь нырнул в реку. Искать Нерис долго не пришлось: темерец вцепился в нее мертвой хваткой, и его доспех тянул обоих на дно. Нерис вырывалась изо всех сил, из ее рта поднимались пузырьки воздуха. Регис потащил ее наверх, переоценив свои силы после недавней регенерации. Едва начав эту борьбу, он вывихнул себе плечо, но скрипя зубами, продолжил тащить. Хрустнули кости, в глазах у вампира потемнело от боли.
Тут следом нырнул Детлафф.
Оттолкнув Региса, он схватил одной рукой кондотьерку, а другой — темерского солдата. Оттащил их друг от друга и быстро поплыл наверх.
*
Когда они наконец выползли на каменистый берег Ины, Эрскина и Осьяна и след простыл. Форты гудели, как растревоженные ульи. Регис подал Нерис руку, чтобы та не упала, но кондотьерка проигнорировала его и ринулась в лес. Регис побежал за ней. Обернувшись, он краем глаза заметил, как Детлафф куда-то волочит обмякшего темерского солдата.
Они долго бежали по лесу, пока впереди не показался некрополь Фэн Карн. Дальше пошли медленней, переводя дух. Некрополь имел дурную славу, Нерис была о нем наслышана и совсем не хотела туда соваться, но сил спорить у нее уже не было.
Наконец они добрались до той самой «хаты» — скромно обставленной маленькой простой лачужки. Внутри был стол с всевозможными склянками и бутылочками, на стенах висели резко пахнущие сушеные травы.
Порывшись по углам, Регис нашел сухие штаны и рубаху. Пока Нерис переодевалась, он шарил среди бутылочек на столе.
— Твоя, значится, халупа? — осведомилась Нерис.
— Моя, — Регис сморщился от боли, потирая плечо. — Прошу быть как дома.
Они вышли наружу, сели у кострища. Регис разжег огонь. Смахнул с найденной фляги пыль и паутину, вытащил пробку и вручил флягу Нерис.
Она сделала глоток. Горло обжег крепкий самогон, и по всему телу растеклось тепло.
— Ох, холера... Это что?
— Дистиллят из мандрагоры.
— Держи...
— Ты пей, я не буду. Воздерживаюсь.
— Самогонщик-трезвенник, выходит. Который кидается в омут чужих людей выуживать. Странный ты тип, Регис.
— Один мой приятель-краснолюд называл себя неисправимым альтруистом. Можно сказать, в чем-то мы с ним похожи.
Они сидели в тишине. Нерис вглядывалась в тени на снегу. Что-то в них было странно, только вот что... Тут ее осенило. Нерис застыла и тихонько охнула.
— У тебя тени нет... Стало быть...
— Да. Ты правильно поняла.
Нерис отпрянула, инстинктивно прикрывая ладонью горло.
— Успокойся, — Регис подбросил дров в тлеющие угли. — Я же сказал, я воздерживаюсь. И потом, если бы я желал тебе смерти, не стал бы доставать из реки.
— А Детлафф что?
— И Детлафф тоже. Знаешь, будет лучше, если это останется между нами.
В костре потрескивали бревна. Детлафф, словно по зову, вышел из тьмы леса и уселся между ними.
— Темерец жив останется, — сообщил он как бы между прочим. — Я отнес его к самым стенам, найдут.
Нерис вся тряслась. В голове у нее звенело. Одежда Региса будто жгла ей кожу, штаны были велики и то и дело норовили сползти. Она подтянула их и потуже затянула пояс.
— Что ты как на иголках? — спросил Детлафф.
Нерис замешкалась, но только на мгновение.
Она глотнула еще самогона и улыбнулась.
— Ничего. Все в порядке.
Запыхавшийся советник наконец добрался до крыши колокольни, прижимая к лицу надушенный платок — его заранее предупредили, что он найдет наверху. Соренсен уже осматривал вампирское гнездо. Там лежали трупы разной степени разложения, но тошнотворный смрад ведьмака как будто не беспокоил.
— Деньги я вам, господин ведьмак, на конюшне оставил. Патриарх очень рекомендует вам поскорей уехать из города.
Пожав плечами, охотник принялся измерять пальцами расстояние между ранами от клыков.
— Странное дело. Отметины от челюстей разные. Гхарасхамец притаскивал сюда жертв и ломал им позвоночник, чтобы не защищались. Как птица, что расклевывает червей для птенцов.
— И что все это значит? — нахмурился советник.
— То, что он кого-то кормил.
*
— Сабрина.
Снова молчание. На морозе ксеновокс выдавал помехи. Соренсен с превеликим удовольствием зашвырнул бы говорящую коробочку подальше в реку и думать бы о ней забыл. Увы, ему нужен был ответ, поэтому пришлось продолжить попытки.
— Сабрина, полоумная ты стерва.
— Ах, Соренсен. Как всегда, сама любезность, — проскрежетала в ответ коробочка.
Встревоженный жеребец навострил уши и замедлил ход. Ведьмак его пришпорил.
— Ты солгала.
— Да ну?
— Вампиров двое. Стало быть, и цену заплатишь двойную.
— Денег хочешь стребовать? Только ради этого меня потревожил?
— Я хочу знать, кем был твой беглец. И при каких обстоятельствах он сбежал.
— Мы же с тобой договорились, никаких вопросов. Забыл?
— Договор был на меньший риск. Я должен знать, с чем имею дело. Если не скажешь, я сегодня же возвращаюсь в Ангрен.
Молчание затянулось. Соренсен решил, что ксеновокс снова барахлит.
— Мне и еще двоим чародейкам было велено сровнять с землей замок Стигга, где прежде обосновался Вильгефорц из Роггевеена, чародей-ренегат. Там мы нашли останки существа, убитого заклятьем. Мы попытались его возродить, и попытка увенчалась успехом.
— Вы воскресили вампира? Зачем?
— Чтобы расспросить. Надеялись узнать ценные сведения. В замке Стигга произошло нечто важное, эпохальное, а мы до сей поры не до конца разобрались, что именно.
— Надо думать, собеседник из него вышел приятный.
— Да не особо. В людском обществе он именовал себя Эмиель Регис. Все указывало на то, что существо перед нами древнее и более чем разумное. Но после пробуждения его обуял зверский, ненасытный голод. Вампир сбежал, я не успела как следует его расспросить. Видно, недооценила его способности.
— Или ему просто помогли. Я же сказал, вампиров двое. Они вместе странствуют.
— Ты решил вообще выйти из сделки или все о деньгах препираешься?
Соренсен не ответил. За поворотом показался неказистый домик. Ведьмак натянул вожжи и направил коня к нему.
— Мне пора. Работа ждет.
— Вот и молодец.
*
— Темерские мародеры. Ворье обыкновенное. Напали средь бела дня, думали ограбить. А тот седой их угомонил, даже голоса не повысил ни разу. Не дал им вынести весь амбар. И за кобылу заплатил.
— Золотом... — Айни потупила взгляд, коря себя, что сболтнула лишнее.
Ведьмак потер шрам на шее.
— Показывайте.
Крестьянин бросил на дочь суровый взгляд. Конь пришельца был обвешан оружием — хватило бы на целый боевой отряд. А глаза-то какие чудные... Как у змеи, или там ящерицы. С таким лучше не препираться. Он стянул с ноги башмак, поддел ножом подошву и достал из-под нее монету.
На потускневшем золоте виднелся крылатый лев с человечьей головой. Соренсен перевернул монету — на реверсе была изображена колесница. Ведьмаку уже доводилось видеть такие монеты. В курганах Дур Лугал Иддин. А ведь только что казалось, что взятый прежде след уже никуда не приведет.
— Монете больше трех веков, сейчас такие сыщутся разве что в гробницах. Вам повезло, что целы остались.
— Это расхитители могил, да? Гиены кладбищенские?
Соренсен расправил стремя, поставил туда одну ногу и вскочил в седло.
— Хуже. Кто бы это ни был, он застал те времена.
Крестьянин долго смотрел вслед удалявшемуся золоту, пока фигура ведьмака не скрылась на горизонте. Тогда он сглотнул ком в горле и со вздохом направился к дровяному сараю, успокаивать забившуюся туда дочь. Сердиться на нее он был не в состоянии.
Прикрывая глаза от ветра, Нерис ускорила шаг и поравнялась с Регисом.
— Ты говорил, у тебя в Диллингене пристанище. Туда идете?
— Да.
— Зачем?
— Мы в бегах. За нами идет ведьмак. Охотник на чудовищ.
Прошло два дня с тех пор, как путники покинули Фэн Карн и снова вышли на Яругу. Небо понемногу начало проясняться, и бескрайний снежный покров красиво сверкал на солнце.
— Ведьмак? Да хоть бы и пятеро, неужто вы не справитесь?
Детлафф расстегнул на плаще несколько пряжек.
— Вот, гляди.
Нерис со свистом втянула воздух. На бедре вампира почти до колена зияла воспаленная рана.
— Он напал на меня в Варфурте, три недели назад. Обычно такие раны заживают на мне за ночь.
— Мы имеем дело с убийцей вампиров, — добавил Регис. — А значит, следует проявлять осторожность и благоразумие.
— Так сидели бы себе в Фэн Карне. Чем не благоразумно? Туда ж разве кто сунется...
— Суеверия и старые камни ничем нам не помогут, — возразил Детлафф. — Но мы знаем, где укрыться. Есть такие места.
Нерис с хрустом размяла пальцы.
— Я вас хотела кое о чем попросить. Под Диллингеном...
Она осеклась, услышав голоса. Впереди среди чахлых деревьев был разбит лагерь. Несколько шатров, сквозь отверстия к небу тянется дым, значит, внутри разведены костры.
— Мы еще вернемся к этому разговору, — пообещал Регис.
*
— Война уж закончилась, а нас из хат повыгоняли. Всей деревне податься некуда. Сучьи они дети, а не солдаты.
Путники слушали рассказ женщины и невозмутимо разглядывали изгнанников.
— По всей деревне знамена свои поразвешали, как в гарнизоне! Я им говорю, мы в этой избе живем, а вон там лодка стоит, на которой еще дед мой на Яруге рыбачил! Токмо им наплевать. Так я сына на руки взяла, взмолилась, мол, зима ведь на дворе. Замерзнем ведь, без харчей-то. Хоть одну избушку-то на всех могли оставить! По-человечески!
— Но слушать вас не стали, — закончил за неё Детлафф.
Из-за спины женщины выглядывал маленький мальчик. Тощий, взгляд любопытный и голодный. Мать смахнула ему волосы со лба и поправила капюшон.
— Мы думали, это нильфы захватчики! А погляди-ка, у нас и свои есть похуже. Людей из хат повыгоняли. Это с кем они воюют-то, освободители? С нами, что ли?
Регис стиснул зубы.
— Подождите до завтра. Утром вернетесь домой.
— Да мы просились, толку-то...
— Позвольте и мне попробовать.
*
Когда они подошли к избушкам с заснеженными крышами, уже смеркалось. У причала торчали мачты рыбацких лодок. В самой большой избе шло какое-то веселье, смех и крики были слышны издалека.
Регис снял и протянул Детлаффу свой заплечный мешок.
— Жди здесь.
Дверь со скрипом отворилась, и Регис шагнул внутрь. В избе было густо накурено. Сидящие за столом солдаты резко замолчали. Тишину нарушил бородач со шрамом на виске.
— Ты кто такой будешь?
— Меня зовут Эмиель Регис. Держу путь в Диллинген.
Солдат облокотился на стол и подпер щеку увесистым кулаком.
— Никак один? Да ты храбрец, я погляжу.
— Или болван, — добавил другой солдат.
— Или так, — согласился бородач. — Вижу, Эмиель Регис, ты с дороги сбился. Ну так иди себе дальше по тракту. Выйдешь за холмы, а оттуда прямо.
— Это мне известно.
— Тогда к нам чего приперся?
— Я встретил тех, кого вы прогнали из домов. Женщин, детей. Их выбросили на мороз.
Прикрыв за собой дверь, Регис подошел к столу. Солдаты остались сидеть, но за мечами потянулись.
— А у нас приказы такие. — Бородач нимало не смутился.
Регис посмотрел ему прямо в глаза и поднял руку. На столе со звоном задрожали бутылки.
— Поступили новые приказы, — хрипло произнес он. — Здесь не ваш дом. Направляйтесь в Видорт без промедления. Забудьте о нашей встрече и о том, что вы здесь были.
Бородач весь обмяк, взгляд его затуманился.
— Слушаюсь, — прошептал он.
Когда из избы вышли последние солдаты, в глазах у Региса потемнело. Он попытался присесть, но увы, ноги уже не слушались. Он тяжело рухнул без сил и ударился головой о край скамьи.
Теряя сознание, Регис на мгновение вспомнил самое начало пути. Вспомнил, как в брошенном госпитале стонали умирающие... Как пахло смертью.
Они все равно умрут.
Но не от моей руки.
Рядом стоит Детлафф с окровавленными руками.
Тебе нужна кровь, Регис.
— Где монеты, тебя спрашивают? А ну говори, погань!
— Х-хр-р-р!
Рассевшиеся кругом вороны наблюдали сцену с полным безразличием. Пожилой сержант был бледен, как утопленник, но сейчас его лоб и щеки начали багроветь: Осьян душил его, вцепившись пальцами в горло.
— Х-хр-р-р!
Из-за деревьев вышел Эрскин. Увидев происходящее, он чертыхнулся, бросил охапку хвороста и побежал к саням. Схватив Осьяна за плащ, оттащил прочь и повалил на землю.
Сержант был уже синюшный, как гнилая свекла. Лежа под шкурами, он сипло кашлял, пытаясь отдышаться.
— Ты его что, убить собрался, недоносок? — прорычал Эрскин и поддал товарищу ногой по ребрам. — Я же ясно сказал, как только очнется, звать меня!
Осьян поспешно отполз на локтях в сторону, подальше от тяжелого сапога.
— А чего сразу убить-то? Я ж так, припугнул чутка, — Его лицо расплылось в паскудной улыбке.
Эрскин бросил на него злобный взгляд. Если бы Осьян выпытал, где тайник, он мигом прирезал бы сержанта и умчался в лес, а спутника оставил бы с носом. Ведь с Нерис они, по сути, так и поступили.
— Я сказал, звать меня. Еще раз память отшибет — яйца оторву.
— Да по вам шибеница плачет, — прохрипел сержант. — Предатели! Дезертиры!
Эрскин с Осьяном только усмехнулись.
— Ну зачем ты так с нами, командир? Мы ж тебя от смерти спасли. На санях вон тащили, ухаживали. А где благодарность?
— Будет вам благодарность. Топором, да по шее!
Эрскин подул на задубевшие руки, подошел к саням вплотную и оперся о них. Осьян поднялся и встал с другой стороны. Сержант, насупившись, глядел на них из-под заиндевелых бровей. Притворяться было уже незачем — Осьян постарался.
— Где награбленное прячешь, ворюга?
— Деньги принадлежат всем. И поделим мы их честно.
— Не смеши меня. Ты грабил в Диллингене дома, а потом все припрятал, говори, где. Или тебе закон воровской не дает?
— Военный закон, все по нему сделано! Сами вы воры! Кто у нильфов город забрал? Мы забрали! Что забрали, то наше! А ты как девка на сеновале, Эрскин, в первый раз, что ли?
— Не в первый, но, охота думать, в последний. Добычу заберем — и хватит с меня походов с маршами.
Осьян сжал губы, вытащил нож, плюнул на лезвие и вытер его о рукав.
— Чего трепаться? Сейчас ножичком чик-чик — сразу запоет.
Эрскин только молча пожал плечами. Он еще не окончательно лишился к сержанту уважения — все-таки тот был человеком упертым и не раз приводил их роту к победе. Мучить бывшего командира ему не хотелось. Он дал старику минуту перевести дух — вдруг поймет наконец, что дело серьезное.
Осьяну всякое уважение к другим было чуждо. Прошлой осенью каэдвенская конница разорила хозяйство его отца. Парень раз и навсегда запомнил, что солдаты — это такие воры, которых никто не накажет. А потому вскоре поступил на службу к королю Фольтесту
Лезвие ножа скользнуло под шкуры. Сержант ощутил боком касание холодного железа и тут же растерял весь свой праведный гнев. Смирившись с неизбежным, он заговорил.
— Если ехать вдоль Яруги на восток от Диллингена, через день будет лесопильня. Мы там бились с нильфами. Они хотели отступить за реку на баржах...
Эрскин с Осьяном склонились над раненым, как хищные птицы.
Усадив Региса за стол, Детлафф осмотрел комнату и подошел к люку, закрывающему вход в подвал.
— Это было безрассудство.
— Верно.
— Только не надо мне опять про время. Ты прекрасно знаешь, что тебе нужно.
— Тоже верно.
Поленья в очаге прогорели, горница погрузилась во тьму. Нерис уселась за стол, глотнула дистиллята из мандрагоры. Регис тер висок, голова у него гудела.
— Ты собиралась попросить нас о помощи.
— Да.
— Что ж, у меня будет условие: ты говоришь правду. Рассказываешь все как есть. По возможности, кратко. Я слушаю.
— Скучная у меня правда, Регис, — Нерис вздохнула. — Где-то под Диллингеном спрятан сундук с награбленным на войне. Арно, так сержанта звать, хотел потом за ним вернуться. Только ранили его тяжело. Попал в полевой госпиталь, там ни жратвы, ни обогрева, мы его и забрали, чтоб не околел.
— А заодно чтобы сказал, где сундук.
Нерис не ответила. Регис развел руками.
— Уж извини, ты меня не убедила.
— Ты понимаешь, что с ним станет, если мы их не догоним. Ты видел Эрскина и Осьяна. Знаешь, какие они.
— А ты? Ты какая?
— Мне нужно только золото. Смерти я ему не желаю.
— Благородно.
— Благородство — это по твоей части, Регис. Не спорь, я видела, как ты ухаживал за Арно. И мне тоже помог, хотя я тебе никто. Правду тебе? Ну так вот она, правда. Без нашей помощи Арно погибнет. И ты пойдешь со мной, потому что тебе так велит твоя благородная совесть.
Детлафф снял крышку с люка.
— Она права, Регис. Давай уже с этим покончим.
*
В подвале было сыро и совершенно темно.
Регис провел по полу угольком, дорисовывая круг. В середину он поставил глиняную миску, принесенную из хаты в Фэн Карне.
— Зачем ты его спас, Детлафф?
— Кого?
— Того темерского солдата у Ины. Ведь мог бы бросить умирать.
— Мог бы. Но я подумал, что ты бы его не оставил.
Круг вспыхнул светом, воздух всколыхнулся под действием древней магии. Детлафф встал над миской и одним резким движением рассек себе запястье. В миску хлынула кровь.
— Мне всегда было проще, — продолжил он. — Я здесь уже очень давно. Я знаю, что из себя представляют люди, и знаком с их подобием цивилизации. Они расползлись по этому миру, словно чума. В их власти он стал безнадежен.
— Да, раньше ты так считал.
— Я и сейчас так считаю.
— Но ведь что-то изменилось.
Детлафф поморщился, пошевелил онемевшими пальцами.
— Ты видишь в них нечто большее. Пытаешься им помочь, несмотря на все. Мне это кажется...
— Наивным?
— Скорее непонятным.
Детлафф заживил порез и вышел из круга, уступив место Регису. Тот обеими руками схватил миску, прошептал заклинание и начал пить.
Тело изнутри наполнила теплая кровь, и Регис ощутил ни с чем не сравнимую эйфорию. К притупленному чутью вернулась прежняя острота. Теперь вампир слышал все — вот кружит за холмами пурга, вот текут мутные воды Яруги... Вот раздается ржание коня и топот копыт.
*
Жеребец фыркнул. Соренсен хлестнул его поводьями. Надо было убраться от избы подальше.
Когда они с конем вышли на поляну у Сухоместных холмов, уже занимался рассвет. На скалах лежали длинные тени сосен. Ведьмак присел на ствол упавшего дерева и укутался в плащ.
— Сабрина.
— Ты не подумал, который час? Считаешь, чародейки по ночам не спят?
— Я выследил вампиров.
Вздох.
— Заказ выполнен?
— Еще нет, но я подслушал их разговор. Я знаю, за кем они идут.
— Милый мой Соренсен... Будь мне нужен следопыт, я бы его и наняла. А ты у нас, если мне не изменяет память, ведьмак.
— Ведьмак, а не дурак. Тот, седой, Регис... Я рассчитывал без проблем его добить, но он пока полон сил. У Яруги он загипнотизировал нескольких солдат.
— Опять торгуешься?
— Нет, прошу помощь.
Тихий смешок.
— Считай, что тебе повезло.
В воздухе сверкнуло, и рядом с ведьмаком открылся портал. Из водоворота хаоса вырвался поток энергии и быстро обрел форму оружия. Силуэт становился четче, и наконец, пыхнув жаром, затвердел. На снег упал резной кинжал.
Соренсен поднял его и провел пальцем по рунической надписи.
— Зачем мне это? Колья строгать?
— Кинжал зачарован. Заклятие срабатывает при контакте с вампиром. Оно не полное, но твоему вампиру и этого должно хватить.
— Уверена, что сработает?
— Нет. Заклятие изобрел Вильгефорц, а он был дьявольски хитер. Чтобы воспроизвести формулу, ушло много сил и средств. На одно только зачарование потребовалась неделя. Заклятия хватит на один раз, так что используй кинжал с умом.
— Если ты забыла, их двое.
— Я помню. Но ты, мой хороший...
Соренсен со вздохом поднялся с бревна и засунул кинжал за пояс.
— Ну да, я же ведьмак.
— А значит, что-нибудь придумаешь. Ведь так?
Соренсен сел на коня, окинул взглядом следы полозьев на поляне. Следы тянулись на запад.
— А что, у меня есть выбор?
Висящая на одной петле дверь резко распахнулась и отскочила от стены. Из лесопильни, чертыхаясь и тяжело дыша, вышел Осьян.
— Нет здесь тайника! Ни одной монетки ржавой!
— Он же говорил, за кирпичами где-то. Там, где они неплотно сидят.
— Ты подвал этот видал? Они там все неплотно сидят! Я полстены разобрал, нет там никакого тайника, только земля сыплется. Не туда мы пришли, точно тебе говорю!
Эрскин окинул взглядом поляну. Здесь была братская могила, но ее раскопали. На снегу валялись трупы, заледеневшие и как будто обгрызенные. На черных нильфгаардских плащах виднелись вышитые скорпионы.
— Нет никакой ошибки. Вот трупы копейщиков из седьмой даэрлянской. Все как говорил старик.
— Ну так напутал чего, значит. Пошли его разбудим.
С саней донесся сиплый смех. Сержант не спал и внимательно слушал каждое слово. И происходящее его очень веселило.
— Хер ли ты там гогочешь? — зарычал Осьян, замахиваясь на старика. Эрскин схватил его за руку.
— Уймись, а? Он что-то сказать пытается.
Эрскин наклонился и приблизил ухо к губам командира, вслушиваясь в его хриплый шепот.
— Вы уже мертвецы, туда вам и дорога...
Ухмыльнувшись, сержант с трудом достал руку из-под шкур и дрожащим пальцем указал куда-то в сторону Диллингена. Солнце уже спряталось за лесом, и голые ясени отбрасывали длинные, жуткие тени. Двое дезертиров перевели взгляд туда, куда показывал старик.
Эрскин начал понимать... Он присел и вгляделся в ближайший труп. Доспехи были накрест прорезаны когтями и частично отодраны от тела, сквозь дыры виднелось рваное замерзшее мясо. Судя по раздробленным в щепки костям, здесь пировал кто-то покрупнее волка.
Сам побледнев, как мертвец, Эрскин вскочил на ноги.
— Трупоеды.
Под злорадный хохот сержанта в сумеречном лесу замигали чудовищные глаза.
*
Ведьмак направлял жеребца по следам полозьев. К закату деревья наконец расступились. Посреди поляны, рядом со штабелями поваленных деревьев стояла хижина дровосека. Тишину прорезал жуткий голодный вой и лай. Жеребец фыркнул, тряхнул головой и остановился как вкопанный. Ведьмак понял, что дальше придется пешком.
Оставив коня в лесу, он вышел на поляну. На серебряной глади Яруги, на серебристом снегу, на ведьмачьем серебряном мече плясал свет полной луны. Стая гулей окружила лесопильню и пыталась добраться до забаррикадировавшихся там людей. Возле водяного колеса стояли сани, и лежащего на них несчастного с аппетитом пожирала одна из тварей. Хрустели кости, воняло свежей кровью, как на скотобойне.
Арбалетный болт попал точно в цель и пригвоздил чудовище к дереву.
Соренсен снял с поясного крюка небольшую бомбу, поджег фитиль знаком Игни и принялся за дело.
*
Сказать по правде, на вид ведьмак был немногим лучше трупоедов.
Змеиные глаза. Темные набухшие вены на висках и шее. Одежда, смердящая кровью чудовищ.
— Выпить есть?
Ведьмак вдруг перестал казаться таким уж страшным. Осьян протянул ему флягу.
— Сюда идут ваши товарищи. Скоро будут здесь.
Дезертиры переглянулись. Эрскин, не думая, сжал рукоять меча, хотя понимал, что шансов у него никаких.
— Откуда ты знаешь, что мы шли не одни? Никак следишь за нами?
— Только за теми, кому было с вами по пути.
— Они тебе враги?
— Не совсем. Мне за них заплатили. Если до вас еще не дошло, я ведьмак.
— А они тогда кто? Утопцы, что ли?
— Вампиры.
Эрскин на мгновение лишился дара речи.
— А на вид мужики как мужики... — наконец проговорил он.
— Я тоже удивился, — Ведьмак пожал плечами. — Но они смертельно опасны.
Осьян еще не мог смириться с потерей надежд на клад. Он пнул гору ржавых инструментов, будто вымещая на них злость. Гора с лязгом развалилась.
— Старик нас обдурил. Привел сюда на верную смерть. Столько сил впустую... И хоть бы один орен нашли.
Ведьмак сунул руку в мешок, достал монету и принялся перекатывать ее по окровавленным пальцам. На аверсе сфинкс, а на реверсе колесница. Дезертиры завороженно глядели, как поблескивает в свете луны древнее золото.
— Что вам здесь было надо, я не знаю. Зато могу предложить кое-что получше. Мне нужны напарники.
— Золотом платишь? — Осьян нервно сглотнул.
Ведьмак хищно ухмыльнулся.
— Не я, а вампиры. У них этого добра много. А вы... вы поможете их приманить.
Отблески полной луны мерцали на свисающих с крыши лесопильни сосульках, на ржавеющих доспехах мертвых солдат.
Сани они нашли возле водяного колеса.
Регис перешагнул через обглоданную тушу кобылы, откинул шкуры, под которыми лежал сержант.
Черные дыры вместо глаз. Разодранные щеки. Застывший в крике рот.
Нерис согнулась пополам, ее вырвало.
Где-то в лесу позади раздался щелчок, с каким вылетает болт из арбалета.
Во тьме сверкнула искра. Болт раздробил Регису руку выше локтя и пригвоздил вампира к саням. Рана задымилась, зачадила смрадом горящей плоти.
— Вон там! — крикнула Нерис, выхватила из ножен меч и устремилась к деревьям.
Детлафф уже понял, с кем они имеют дело. Он помнил этот щелчок, помнил блеск рун на серебре.
Вмиг перекинувшись, он взмахнул кожистыми крыльями и, оставив Нерис позади, полетел к лесу. Он нырнул в гущу деревьев, зная, что там поджидает ведьмак.
*
Бестия клюнула.
На глазах Соренсена вампир расправил крылья, взмыл ввысь и исчез за деревьями. Кондотьерка ринулась вслед за чудовищем с мечом наперевес.
Ведьмак был ей за это благодарен — не хотелось ему убивать ни в чем не повинную бабу.
Он выпил эликсир, выдохнул и выскочил из своего укрытия за грудой досок. В два шага добрался до вампира, пригвожденного к саням.
Сниму кровососу голову одним махом.
Серебряный клинок со свистом рассек воздух.
Не хватило доли мгновения.
Вампир в последний момент высвободился и успел когтями отразить удар. Ведьмак не растерялся. Сделал обманный выпад, сбил ритм шагов и атаковал, целясь бестии в брюхо.
Чудовище отскочило и тут же набросилось на ведьмака. Когти прошли в дюйме от головы. Ведьмак упал на одно колено и рубанул понизу. На этот раз удар рассек бестии голень. Соренсен без промедления замахнулся на шею, но вампир успел прикрыться рукой. Клинок перерубил ему пальцы и со свистом пролетел мимо пасти монстра.
Вампир набросился на ведьмака, вцепился когтями ему в глотку. Хрипя, Соренсен содрал с пояса бомбу, уронил под ноги. Раздался взрыв, а за ним скулеж. Вокруг расползся густой туман — такой, что не увидеть и вытянутой руки. Ведьмак замахнулся мечом, рассек чудовищу грудь и знаком Аард отбросил его назад. Вампир повалился в сани и вместе с трупом сержанта укатился во тьму.
Соренсен жадно дышал, растирая шею. Он улыбался. Теперь монстр истечет кровью. Нанесенные мантикоровым серебром раны не затягивались, они бесконечно сочились и воспалялись.
Переведя дух, ведьмак стиснул меч обеими руками.
— Покончим с этим.
*
Детлафф увидел красные человеческие силуэты. Арбалетчик... и кто-то второй. Их кровь пахла знакомо. Вампир узнал в них недавних попутчиков. Ведьмака поблизости он не учуял. Плохо.
Снова щелкнул арбалет, но Детлафф отбил болт небрежным взмахом когтей. Он резко спикировал к сидящему в ветвях стрелку и зацепил его крылом. Тот выронил оружие и свалился в сугроб.
Детлафф снова взмыл в воздух и, коснувшись земли, вернул себе человеческое обличье. Второй бывший попутчик, должно быть, рассчитывал, что его не заметили: он выскочил из-за ствола, целясь кинжалом Детлаффу в шею. Развернувшись, Детлафф с нечеловеческой скоростью схватил нападающего за запястье. На клинке светились голубые руны, и это не предвещало ничего хорошего. Детлафф с хрустом сдавил парню запястье. Тот взвыл и выпустил кинжал из обмякших пальцев. Детлафф сшиб его с ног.
И вот на снегу перед ним тряслись от страха два беспомощных человечка. Вампир смотрел на них, а они — на него, как приговоренные к казни преступники. Детлафф слышал, как бьются их сердца, как всасывают воздух легкие, видел облачка пара от их неровного дыхания. Чуял страх, ненависть. Зачем они сами в это полезли?
— Зачем? — спросил он. Его дыхание было холодным, пар от него не поднимался.
Оба только смотрели на него, стуча зубами. Со стороны лесопильни подошла Нерис.
— Ты с ними, что ли? — выпалил Осьян, держась за сломанную руку. — Они же чудища! Ты заодно с чудищами!
Нерис не удостоила парня ответом — только отметила про себя, как алчно он поглядывает на лежащий в снегу кинжал. Она подняла оружие и повернулась к Детлаффу.
— Это они сержанта укокошили. Добить их или ты сам?
Вампир жестом велел ей подождать.
— Объясните мне. Зачем? — повторил он. — Ваш командир привел вас, куда обещал. Вы могли взять золото и уйти. Но вы ждали нас в засаде. Зачем?
— Нет никаких денег-то! — заголосил Осьян. — Старик, падла, к трупоедам нас привел! И сам же первый сдох, тайну в могилу унес, ищи теперь это золото!
— А у них, — перебил Эрскин, указывая на Детлаффа, — у них с собой прямо-таки королевские богатства! Не какое-то золото, а из древних гробниц! Они такой монетой за кобылу заплатили. Нам... нам ведьмак показал.
В воздухе сверкнул металл. Нерис поймала на лету брошенную темерцем монету, внимательно ее рассмотрела. Такая точно стоила дорого.
— У них этого добра много. Столько, что на всю жизнь хватит. Мы сержантскую нычку искали, а тут...
Детлаффа накрыло разочарование. А ведь Регис почти убедил его, что эти существа не безнадежны. Что они только кажутся злобными, бездушными тварями, что они вовсе не ненасытные глупцы, готовые за гроши предать друг друга. Его друг ошибался. Людям ничто не поможет. Нет в них никаких скрытых достоинств, как нет золота в тайнике сержанта. Люди пусты изнутри и всегда таковыми останутся.
Детлафф одной рукой поднял Осьяна — тот дергался и извивался, но без толку. Он склонил голову, обнажил клыки, вдохнул пьянящий аромат крови. Тело охватила головокружительная эйфория.
А потом его пронзила жгучая боль.
Нерис, быстрая, как гадюка, вонзила кинжал Детлаффу в плечо по самую рукоять. Вампир уронил Осьяна и отскочил назад, яростно шипя. Вокруг клинка начало расползаться голубое пламя, оно поглотило всю руку и уже добиралось до шеи. Пытаясь высвободиться из оков заклятья, Детлафф протянул к клинку свободную руку. Эрскин нашарил в сугробе арбалет, прицелился и выстрелил. Серебряный болт рассек воздух и пригвоздил другое плечо вампира к стволу.
Теперь Детлафф не мог пошевелить ни одной рукой. Воззвав к силе крови, он попытался перевоплотиться, но ведьмачье серебро не пускало.
Он оглушающе взревел, и где-то далеко в ночи раздался ответный вой.
— Чур, мне двойная доля, — заявила Нерис, помогая Осьяну подняться.
Регис попытался встать, но не смог — кость голени была раздроблена. Из раны на груди сочилась кровь, беспалая кисть пульсировала болью почти невыносимо...
Он посмотрел на лежащего в санях сержанта почти с завистью. Тот уже ничего не чувствовал, это ли не счастье?
Ведьмак уже был совсем близко. На серебряном клинке плясала луна.
Выход оставался только один.
Мне жаль.
Регис из последних сил подполз к трупу сержанта и запустил в него зубы.
Металлический привкус объял язык. Резко нахлынула волна эйфории, потом еще и еще. Раны начали затягиваться, боль отошла на задний план.
Ведьмак появился из-за разбитых саней, увидел его над трупом и выругался. Регис вздохнул полной грудью, поднимаясь на ноги. Его глаза налились красным.
Он взревел, словно дикий зверь. Лицо вытянулось, превратилось в чудовищную морду. На пальцах здоровой руки выросли длинные когти.
Все произошло стремительно. Регис будто наблюдал за происходящим со стороны из-за какой-то завесы. Он чувствовал себя чужим духом в зверином теле.
А зверь требовал крови.
Ведьмак сложил знак, но чудовище с легкостью отскочило от удара, и волна энергии лишь разбросала снег. Достать еще одну бомбу ведьмак не успел. Вампир сбил его с ног, с легкостью пронзил когтями. Пальцы ведьмака обмякли, серебряный меч упал в забрызганный алым снег.
Монстр обнажил клыки.
Артерии запульсировали, сердце гулко забилось, кровь прилила к коже. Настало время подчиниться своей природе. Завершить то, для чего он был создан.
Я этого не хочу.
Регис замер. Лицо его смягчилось, разгладилось, длинные клыки с шипением исчезли. Он выпустил ведьмака, и тот кулем повалился в снег.
Регис вслушался в предрассветную тишину. Пульсация крови в висках понемногу замедлялась, пока наконец не затихла совсем. Он наклонился над своим преследователем, посмотрел ему в глаза.
— Я не чудовище, — сообщил он, развернулся и скрылся в лесу.
Ведьмак остался один.
*
Голубое пламя уже обуглило Детлаффу руку целиком и неумолимо приближалось к шее.
— Ведьмак говорил, клинок его прикончит. До самой кости прожжет.
— Этому-то не дадим нас надуть, — прорычал Осьян. — Говори, песье отродье, где золото?
Вампир пошевелил онемевшими пальцами руки, насквозь пробитой болтом. С трудом просунул ладонь под плащ, снял с пояса кошель и бросил на землю.
Осьяну ринулся к заветному мешочку первым. Тут же скрипнула арбалетная пружина.
— Положь где взял, приблуда, — прорычал Эрскин. — Мы за военными трофеями пришли. А ты войны не нюхал.
— Так я ж помогал!
— В жопу пошел. Пырнула-то его Нерис.
— И требую за это двойную долю, — напомнила кондотьерка.
— Перебьешься, — Эрскин косо на нее глянул. — С кровососами снюхалась, паскуда. А ты только дернись, Осьян, сразу промеж глаз всажу.
— Нас же двое... Двое нас! Зарядить... не успеешь...
— Эрскин, ты добивай и пошли, пока ведьмак не явился. А то и он в долю захочет.
— Да ты гадюка, — усмехнулся Эрскин.
— Тебе никак поделиться с ним охота? Ты смотри, на двоих-то делить попроще.
— А тебе никак охота теперь от ведьмака побегать?
— Нас двое, а он один. Разберемся как-нибудь.
— Этот обоих отыщет. И не хочу подыхать от того, что ты такая смелая.
Пока они переругивались, Осьян отполз в сторонку, поднялся и побежал вглубь леса. Его быстро догнали. От подножки Нерис Осьян упал и по мерзлой земле укатился в овражек. Нерис с Эрскином продолжили препираться.
Меж тем во мраке леса тут и там зловещим светом загорелись глаза. На зов Детлаффа откликнулись. Бесшумно, не привлекая внимания дезертиров, стая окружила ясень, к стволу которого был пригвожден Детлафф. С обнаженных клыков капала горячая слюна. Все послушно ждали указаний.
Одна из тварей зубами вытащила болт, освободив Детлаффа. Он размял онемевшие пальцы, с тошнотворным хрустом оторвал сожженную магическим пламенем руку, из которой до сих пор торчал кинжал, и бросил в снег. В снегу зашкворчало.
Он поднял высвобожденную руку, и дети ночи затрепетали в предвкушении. Ну что ж, сержант знал, что за люди эти трое и чего они заслуживают. Детлафф решил почтить его память.
И отдал стае приказ.
*
Светало. К утру повалил снег.
Детлафф сидел у старого ясеня. К нему подошел Регис, присел рядом. В молчании они смотрели, как крупными хлопьями падает снег на три мертвых тела и россыпь золотых монет.
— Эти двое заслуживали кары, — вымолвил наконец Регис. — Но не такой.
— Заслуживали, все трое. Они были обречены на такую судьбу с самого начала. Самим фактом своего рождения.
— Вижу, ты теперь знаток по части людской природы.
— Едва ли знаток. Но правду о них теперь знаю.
Детлафф посмотрел на раненую руку Региса.
— Что ведьмак?
— Я его отпустил.
— Ты, верно, спятил.
— Нет. Скорее ты был обо мне неверного мнения.
Небо на востоке посветлело. Колючий ветер срывал снег с голых ветвей. Регис встал на ноги, поправил суму.
— Я ухожу.
Детлафф посмотрел в остекленевшие глаза Нерис, вытащил из ее закоченелых пальцев золотую монету.
— Как знаешь. Живи среди людей, раз они тебе ближе. Только не дай им себя прикончить.
— А ты? Куда ты теперь?
Детлафф сунул монету в кошель.
— Пока не знаю. Для начала завершу одно дело, а дальше видно будет.
*
Шлеп-шлеп-шлеп. Бульк.
— Сабрина.
Ведьмак взял еще камешек. Плоский и гладкий, лучше не сыскать. Гладь Яруги поблескивала в лучах зимнего солнца.
Шлеп-шлеп-шлеп-шлеп. Бульк.
— Ты закончил?
— Можно сказать и так. Я отказываюсь от заказа.
Коробочка умолкла. Явно затишье перед бурей.
— Что значит «отказываешься»? — Яда в этом голосе было больше, чем в скорпионьем жале.
— То и значит, — Соренсен повертел камешек в пальцах, прикинул на ладони и запустил. Шлеп-шлеп. Бульк.
— Испугался! А еще ведьмак называется! Хвост поджал — и шмыг в кусты! Трус! Слюнтяй ублюдочный! Размазня паршивая!..
Ксеновокс трещал от нагрузки. По части витиеватых оскорблений Сабрине не было равных, и как следует разогнавшись, она могла сыпать ими бесконечно.
Соренсен с лингвистическим интересом внимал потоку брани, задумчиво глядя на воду. Потом ему надоело. Тогда он поднял магическую коробочку, прикинул на ладони.
Бульк.
*
Треснуло в огне полено. От очага разливалось восхитительное тепло.
Устроившись на подстилке из шкур, Айни провела смычком по струнам. Скрипка застонала. Никуда не годится, надо настроить... Айни была целиком погружена в это занятие, когда дверь распахнулась.
Она сразу его узнала.
— Где отец?
— В Каген уехал. А где эти, которые... с вами?
— Я один.
— А... Ну вы, господин, проходите, погрейтесь.
Он сел за стол. Уставился в горящий очаг, о чем-то размышляя.
— Хорошо ли вам Людка послужила? — не удержалась Айни.
— Ее дорога подошла к концу.
Айни положила скрипку и взяла кочергу, пошевелила поленья. Он потянулся к поясу.
— Монета, которую дал вам мой друг, была дороже, чем ты думаешь.
— Забрали ее у нас.
— Знаю.
Он раскрыл кошель. Выложил на стол две монеты.
— Вы это зачем... — Айни вздохнула. — Вы это уберите. Вы нам за Людку честно заплатили. А монету у нас по дурости моей забрали, и вашей вины никакой нет...
Он ответил не сразу.
— Считай и это золото честной платой.
— За что?
— За науку. За урок, что ты мне сейчас преподала.
С этими словами он поднялся и вышел. Айни изумленно глядела на поблескивающие монеты. Потом она вскочила, накинула старенькую овчинную кацавейку и выбежала за порог.
Только следы остались на снежном покрывале, да и они на паре шагов оборвались. Он словно растворился в ночи.
Лишь колючий ветер плясал в ветвях одиноких деревьев, завывал в тишине, возвещая долгую зиму.
